Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и Правительства Иркутской области, проект № 17-45-388049

1. Введение. В течение 1976–1987 гг. в бывшем Советском Союзе на территории Иркутской области и Забайкальского края (Восточная Сибирь) и республики Саха было произведено 10 мирных подземных ядерных взрывов (рис. 1) [5]. Взрывы на территории Иркутской области и Забайкальского края были произведены с научной целью, они вошли в состав сверхдлинных профилей глубинного сейсмического зондирования «Рифт» и «Метеорит» (3 взрыва) [6]. Остальные 7 взрывов, локализованные на юго-западе республики Саха, имели коммерческое применение (увеличение добычи нефти, строительство нефтехранилища и пр.) [7]. Мощность взрывов варьировала от 3.2 до 15.0 кт (1 килотонна (кт) ТНТ = 4.184·10¹² Дж).

Рисунок 1. Положение эпицентров подземных ядерных взрывов (звездочки) и сейсмических станций Байкальской сети (треугольники). Сибирская платформа выделена темным. Положение сверхдлинных сейсмических профилей «Рифт» и «Метеорит» показано желтыми линиями. Цифры: 1 – граница между Сибирской платформой и Саяно-Байкальской складчатой областью, 2–4: разломы: 2 – сбросы, 3 – сдвиги, 4 – взбросы и надвиги.

2. Материалы. В период проведения ядерных взрывов сейсмический мониторинг на исследуемой территории проводился на базе Института земной коры Сибирского отделения Академии наук СССР Байкальской опытно-методической сейсмологической экспедицией (в настоящее время – Байкальский филиал Федерального исследовательского центра «Единая геофизическая служба Российской академии наук»). В период 1976–1987 гг. сеть состояла из 20 постоянных и 12 временных аналоговых сейсмических станций (рис. 1). Станции сети были оснащены короткопериодной (СКМ, СКМ-3, СМ3, ВЭГИК) и долгопериодной (СКД,) аппаратурой. Регистрация сейсмических событий велась в непрерывном режиме с фиксацией на фотобумагу, скорость развертки в зависимости от типа прибора составляла 1 и 2 мм/с (рис. 2). Расстояния от эпицентров взрывов до сейсмических станций варьируются в пределах 250–1410 км.

Рисунок 2. Пример аналоговой сейсмограммы, взрыв «Нева 2-1», сейсмическая станция Неляты, эпицентральное расстояние 580 км. Пунктиром показаны времена прихода основных сейсмических фаз: Pn, Pg, Sn и Sg.

Аналоговые записи ядерных взрывов предварительно сканировались с разрешением не менее 600 dpi и при необходимости корректировались и очищались от загрязнений, возникших в результате длительного хранения. Для оцифровки сейсмограмм использовалась программа «WaveTrack 1.0», разработанная Новосибирским региональным центром геоинформационных технологий (рис. 3).

Рисунок 3. Пример оцифрованной записи ядерного взрыва «Ока», станция Монды, D~1300 км (вверху) и ее СВАН-диаграмма (внизу). На врезке показан частотный состав записи.

Оцифровка графиков амплитудно-частотных характеристик приборов выполнялась в программе GetData Graph Digitizer. Полученные цифровые сейсмограммы и амплитудно-частотные характеристики приборов в дальнейшем будут использованы для расчета сейсмической энергии и магнитуд взрывов, а также для детального спектрального анализа.

3. Релокализация эпицентров взрывов. В рамках проведенных работ начато формирование базы данных, включающей в себя каталоги, бюллетени и оцифрованные волновые формы подземных ядерных взрывов, произведенных в течение 1976-1987 гг. в бывшем Советском Союзе на территории Иркутской области и Забайкальского края (Восточная Сибирь) и республики Саха и зарегистрированных Байкальской региональной сетью сейсмических станций.

В ряде публикаций, а также на сайте Международного сейсмологического центра приводятся координаты и глубины подземных ядерных взрывов, определенные разными способами: геодезическим [5], сейсмическим (по телесейсмическим данным сейсмологических агентств мира), поиск мест взрывов (шахт) на местности [9], а для взрывов, входящих в состав сверхдлинных профилей «Рифт» и «Метеорит» (см. рис. 1), также по архивным данным [6]. Для каждого взрыва имеется от 6 до 9 различных определений параметров очага. Координаты эпицентров и глубины, время в очаге, а также магнитуды событий могут очень сильно различаться (различия в координатах могут составлять несколько градусов, а глубины варьируются от 0 до 38.3 км).

Для исследуемых взрывов по аналоговым сейсмограммам определялись времена прихода основных региональных сейсмических фаз: Pg, Pn, Sg и Sn. Полученные времена прихода использовались для релокализации эпицентров взрывов. В настоящей работе релокализация эпицентров выполнялась с помощью программы «HYPOCENTER» [10], использовались скоростные модели, полученные для Сибирского кратона и складчатой области на сверхдлинных профилях «Рифт» и «Метеорит» [6]. Для взрывов на территории республики Саха релокализация проводилась по данным всех станций сети, а также с учетом времен приходов сейсмических волн только на станции, локализованные на северо-восточном фланге. При расчете глубины гипоцентров фиксировались к глубинам, приведенным в [5]. В результате релокализации эпицентров взрывов получены координаты и время в источнике. Отклонение по времени варьируется в пределах от 0.5 до 5.2 секунд, смещение координат эпицентра в отдельных случаях может достигать ~40 км относительно координат, опубликованных в каталоге [5].

Значительные отклонения во времени в очаге и ошибки в определении эпицентров, полученные при релокализации подземных ядерных взрывов по данным Байкальской региональной сети станций, могут объясняться как односторонним расположением и удаленностью сейсмических станций, так и неудовлетворительной скоростной моделью среды, выбранной для расчетов. Сопоставление реальных времен прихода сейсмических волн от ядерных взрывов на территории республики Саха с теоретическими показало, что для коровых продольных волн Pg наблюдается запаздывание во временах прихода, в то время как для верхнемантийных волн Pn и Sn, наоборот, наблюдаются более ранние приходы (рис. 4). Для волны Sg теоретические и наблюдаемые времена прихода совпадают. Это также свидетельствует о том, что реальная скоростная структура на трассе от эпицентров взрывов до Байкальского рифта может значительно отличаться от выбранной модели.

Рисунок 4. Наблюдаемые и теоретические (толстые прямые) времена прихода продольных (слева) и поперечных (справа) сейсмических волн от ядерных взрывов. По вертикали – время пробега волны до сейсмической станции в сек., по горизонтали – расстояние в км.

Проблема выбора модели осложняется тем, что трасса «источник – приемник» проходит через две тектонические структуры – консолидированный Сибирский кратон и Саяно-Байкальскую складчатую область, отличающуюся высокой степенью неоднородности. Возможным решением проблемы с выбором скоростной модели может быть инверсия невязок времен прихода сейсмических волн от взрывов с использованием заверенных на местности координат и глубин взрывов по данным [9].

4. Региональный годограф и скорости сейсмических волн. Для определения годографа также использовались данные о временах прихода сейсмических волн на региональные станции. Построение региональных годографов и расчет средних скоростей сейсмических волн были выполнены по временам прихода основных сейсмических волн (прямые и отраженные от границы Мохо продольные и поперечные объемные волны – Pg, Pn, Sg, Sn). На рисунке 5 показан полученный годограф для всего исследуемого региона. Согласно этим данным, средние скорости сейсмических волн в коре составляют для продольных волн V_Pn = 8.25±0.03 км/с, V_Pg = 6.12±0.03 км/с, а для поперечных – V_Sn = 4.57±0.03 км/с, V_Sg = 3.58±0.02 км/с.

Рисунок 5. Годограф региональных фаз сейсмических волн на основе данных подземных ядерных взрывов.

Помимо определения средних скоростей сейсмических волн для всего региона, в рамках проекта нами также были получены значения средних скоростей сейсмических волн в коре и на подошве мантии для трех крупных блоков, входящих в состав исследуемого региона: Сибирской платформы, Байкало-Патомского нагорья и Забайкальского блока Амурской литосферной плиты (рис. 6). Для Сибирской платформы скорости сейсмических волн составляют: Pn=8.21 км/с, Pg=6.098 км/с, Sn=4.71 км/с и Sg=3.54 км/с, для Забайкальского блока: Pn=8.32 км/с, Pg=6.17 км/с, Sn=4.78 км/с и Sg=3.61 км/с, для Байкало-Патомского нагорья: Pn=8.31 км/с, Pg=6.05 км/с, Sn=4.77 км/с и Sg=3.54 км/с.

Рисунок 6. Сейсмические трассы «источник – приемник» для трех тектонических блоков, входящих в состав исследуемого региона: Сибирская платформа (малиновые трассы), Забайкальский блок (синие), Байкало-Патомское поднятие (красные). Треугольниками показаны сейсмические станции, кружками – эпицентры взрывов.

Структурами первого порядка на территории исследуемого региона являются архей-протерозойский Сибирский кратон и Саяно-Байкальская складчатая область. Кайнозойская Байкальская рифтовая система накладывается на обе эти древние структуры (см. рис. 1). Вместе со Алдано-Становой подвижной областью Байкальской рифтовой системы представляет активную внутриплитную границу между Евразийской и Амурской литосферными плитами. Исследования скоростного строения коры и верхней мантии методами глубинного сейсмического зондирования выявили существование низкоскоростного слоя в верхней коре Байкальского рифта [11]. Согласно данным глубинного сейсмического зондирования [11], область с аномально низкой скоростью на поверхности мантии (VР=7.6–7.8 км/с, VS=4.3 км/с) наблюдается на обширной территории под Саяно-Байкальской складчатой областью, под Сибирским кратоном расположена нормальная мантия со скоростями сейсмических волн VР=8.0–8.1 км/с, VS=4.55 км/с. По результатам инверсии невязок времен пробега Р-волн на станциях региональной сети под северо-восточным флангом Байкальского рифта также наблюдается понижение скоростей сейсмических волн, обусловленное тепломассопереносом из-под Сибирского кратона [12]. Согласно результатам глубинного сейсмического зондирования [11] и результатам интеграции данных сейсмической томографии [13], толщина земно коры варьируется в пределах 35–42 км под Байкальской впадиной, 43–55 км под горными поднятиями северо-восточного фланга Байкальского рифта и 36–43 км под Сибирским кратоном.

В целом, скорости сейсмических волн в коре и верхней мантии региона, полученные в настоящей работе, достаточно хорошо согласуются с результатами исследований скоростного строения Байкальского рифта и окружающих территорий. В частности, полученные значения скоростей продольных волн в верхней мантии (VPn=8.25 км/с) достаточно хорошо соответствуют значениям скоростей на границе Мохо (8.0 км/с), определенным по результатам сейсмического профилирования в Байкальском рифте (сверхдлинные профили «Рифт» и «Метеорит») [6]. Скорости поперечных Sn волн хорошо согласуются с результатами инверсии приемных функций – VS=4.4–4.5 км/с [12]. Пониженные значения скоростей в мантии Байкальской рифтовой системы относительно кратона отражают результаты проявления активных деформаций литосферы в зоне современной межплитной границы между Евразией и Амурской плитой.

По записям подземных ядерных взрывов, полученным на региональных сейсмических станциях Якутской сети (серия «Нева»), ранее в работах предшественников были определены скорости P и S волн в коре и верхней мантии Сибирского кратона: Pn=8.313 км/с, Pg=6.158 км/с, Sn=4.695 км/с и Sg=3.594 км/с [7] и Pn=8.27 км/с, Pg=6.20 км/с, Sn=4.67 км/с и Sg=3.55 км/с [14]. Видно, что значения скоростей сейсмических волн в верхней мантии, полученные в настоящей работе для тех же событий по станциям Байкальского региона, значительно ниже: на ~0.2–0.8 % для Р волн и на ~0.4–2.7 % для S волн, а в коре, напротив, выше – ~0.6–1.3 %. Такое пространственное распределение скоростей сейсмических волн хорошо согласуется с моделью SibCrust: для территории Сибирского кратона скорости Рn волн равны ~8.2 км/с, средняя кора характеризуется пониженными скоростями Р-волн (до 5.2 км/с), в кристаллическом коровом фундаменте VPg=6.6 км/с; для Саяно-Байкальской складчатой области отмечается понижение сейсмических скоростей в мантии до 8.1 км/с, а в коре и фундаменте, наоборот, повышение – VPg=5.8–6.7 км/с [13] (рис. 7).

Рисунок 7. Скорости сейсмических волн в коре (слева) и в верхней мантии (справа) по модели SibCrust [12].

Низкая скорость сейсмических волн указывает на существование региональной низкоскоростной аномалии под корой. Ранее, существование аномально низкой скорости сейсмических волн под границей Мохо было установлено по данным глубинного сейсмического зондирования [11]. Также, слой с высоким затуханием сейсмических волн под корой северо-восточного фланга Байкальского рифта наблюдается согласно результатам расчетов сейсмической добротности [15]. Существование такого слоя может быть связано с возможным частичным плавлением материала под корой северо-восточного фланга Байкальской рифтовой системы [16].

5. Дискриминация землетрясений и взрывов. При изучении региональной сейсмичности одной из важных задач является разделение землетрясений и промышленных взрывов. Особенно актуальна эта задача для окрестностей месторождений, где разработка ведется с помощью взрывов. Также нельзя сбрасывать со счетов наведенную сейсмичность, возникающую даже в тектонически стабильных и слабоактивных районах вследствие перераспределения напряжений в земной коре, вызванных активными шахтными выработками.

К настоящему времени опубликовано множество работ, посвященных дискриминации взрывов и землетрясений. В качестве критериев разделения рассматриваются отношения амплитуд продольных и поперечных сейсмических волн, форма записи, знаки первых вступлений, наличие поверхностной волны, спектральные характеристики сейсмограммы и др. [17–28]. В районах с высоким уровнем сейсмичности и большим количеством взрывов также используется «статистический» подход: все слабые землетрясения, локализованные в районе, где ведутся взрывные работы, произошедшие в дневное время, автоматически причисляются к взрывам. Ясно, что перечисленные критерии не постоянны и могут меняться в зависимости от локальных геологических условий, глубины и типа взрыва и пр. В проекте нами была сделана попытка выделить критерии дискриминации землетрясений и промышленных взрывов для локального района Бейского каменноугольного месторождения – Восточно-Бейского угольного разреза с тем, чтобы впоследствии использовать эти критерии для изучения записей подземных ядерных взрывов на территории Восточной Сибири и республики Саха.

Бейское каменноугольное месторождение расположено в Бейском районе Республики Хакасия, Россия, в настоящее время разработка месторождения производится ООО СУЭК-Хакассия (Сибирская Угольная Энергетическая компания) открытым способом [29]. В среднем, в год в районе разреза регистрируется около 50 взрывов [30].

Исследуемый регион характеризуется умеренной рассеянной сейсмичностью. Последнее сильное землетрясение, зарегистрированное в данном районе – Абаканское землетрясение (22 декабря 2013 г., магнитуда 4.9, координаты 53.32 с.ш., 91.56 в.д.) на удалении около 35 км от крупных сейсмоактивных разломов: Абаканского и Кандатского (рис. 8). Интенсивность сотрясений в эпицентре оценивается 6 баллов по шкале MSK-64, землетрясение сопровождалось афтершоками. До Абаканского землетрясения 2013 г. последним относительно сильным событием было Синеборское землетрясения 24 января 2003 г. с магнитудой 4.3 (координаты 53.44 с.ш., 92.17 в.д.), ощущавшееся на территории Шушенского и Минусинского районов Красноярского края (рис. 8).

Рисунок 8. Сейсмичность (M≥3.5) исследуемого района (выделен прямоугольником). На врезке показано пространственное распределение взрывов в районе Восточно-Бейского угольного разреза за период 2013-2016 гг. по данным КНИИГиМС.

Для анализа были выбраны 22 промышленных взрыва (М=1.2-2.3, рис. 9) и 6 землетрясений (Абаканское землетрясение, 12 декабря 2013 г., М=4.9 и 5 его афтершоков – слабых событий с магнитудами 0.8–2.2), записанных региональной сетью сейсмических станций Красноярского научно-исследовательского института геологии и минерального сырья (КНИИГиМС). При анализе использовались сейсмические записи со станций Табат (TBTR) и Большая Речка (BLRR) сети КНИИГиМС (KRAR), действующих с 2005 года. Регистрация сейсмособытий велась сейсмоприемниками СМ3-КВ, установленными на выходах скальных пород, с применением регистраторов «Байкал». Землетрясения и взрывы локализуются в одной области. Эпицентральные расстояния варьируются в пределах 52–72 км (землетрясения) и 59–77 км (взрывы) для станции Большая Речка и в пределах 70–87 км (землетрясения) и 61–78 (взрывы) для станции Табат.

Рисунок 9. Положение эпицентров землетрясений (кружки), промышленных взрывов (звездочки) и сейсмических станций КНИИГиМС (треугольники). Серыми кружками показаны землетрясения, ранее определенные как взрывы, большим кружком показано Абаканское землетрясение 2013 г.

При исследовании сейсмограмм землетрясений и взрывов использовались разные подходы: визуальный анализ (форма записи, наличие поверхностной волны, полярность первого вступления Р-волн, отношения амплитуд P/S и Pg/Lg-волн), фильтрация записей системой узкополосных фильтров в диапазоне от 0.5 до 20 Гц, расчет спектров Фурье и спектрально-временной анализ (СВАН).

Визуальный анализ сейсмограмм промышленных взрывов показал, что их волновая картина не стабильна. Для некоторых событий на записи хорошо видна поперечная волна, для других событий она отсутствует (не видна на фоне коды продольной волны). В некоторых случаях поверхностная волна очень интенсивна и при автоматической обработке может быть ошибочно принята за поперечную волну. Длительность и амплитуда поверхностной волны также сильно меняются для разных взрывов. Отношения амплитуд P/S и Pg/Lg волн землетрясений и взрывов варьируются в достаточно широких пределах, не позволяющих уверенно установить пороговое значение, при котором происходит разделение разных событий. То есть, указанные критерии дискриминации землетрясений и взрывов не являются надежными для исследуемого нами региона.

Методом спектрального анализа установлено, что рассматриваемые в работе взрывы характеризуются более низкочастотным излучением по сравнению с землетрясениями. Сопоставление Фурье-спектров слабых землетрясений и взрывов показало, что, в целом, для взрывов характерны более сложные изрезанные спектры с максимумами в области низких частот. Помимо обычных спектров для каждого события также строились СВАН-диаграммы, показывающие распределение интенсивности излучения по частотам и по времени (рис. 10). Для землетрясений максимум излучения приходится на поперечные волны (диапазон от 4 до 25 Гц), при этом низкочастотная составляющая излучения быстро затухает со временем (рис. 10A, B). Второй максимум излучения (более слабый и более высокочастотный, > 10 Гц) соответствует продольным волнам. Для взрывов наблюдается иная картина – максимум излучения приходится на продольные волны (характерен широкий диапазон частот – от 4 до 25 Гц), интенсивность излучения поперечных волн значительно ниже (рис. 10C, D). Поверхностные волны очень хорошо выражены. Для взрывов характерно более быстрое затухание высокочастотной составляющей излучения по сравнению с землетрясениями (рис. 10). В ходе работ было установлено, что два события, ранее определенные как взрывы, являются слабыми землетрясениями (рис. 10B).

Рисунок 10. Примеры СВАН-диаграмм землетрясений (A – 08 октября 2014 г., М=1.1, B – 18 сентября 2014 г., М=1.3) и промышленных взрывов (C – 21 февраля 2015 г., М=1.2, D – 9 октября 2014 г., М=1.7), зарегистрированных на сейсмической станции Большая Речка (BLR). Для каждой диаграммы показана оригинальная запись землетрясения/взрыва.

Проведенные предварительные исследования показали, что из использованных разнообразных критериев дискриминации землетрясений и взрывов для района Восточно-Бейского угольного разреза наиболее информативным является спектрально-временной анализ сейсмограмм.

6. Заключение.

В результате обработки сейсмограмм подземных ядерных взрывов, зарегистрированных Байкальской сетью сейсмических станций на расстояниях от 249 до 1407 км, получены данные о временах прихода сейсмических волн Pn, Pg, Sn и Sg.

Получен региональный годограф основных сейсмических фаз (прямые и отраженные от границы Мохо продольные и поперечные волны), определены скорости сейсмических волн в земной коре и верхней мантии для всего региона и для трех крупных тектонических структур – Сибирской платформы, Байкало-Патомского нагорья и Забайкальского блока.

Полученные пониженные значения скоростей в мантии Байкальской рифтовой системы относительно кратона могут быть отражением процессов активных деформаций в зоне межплитной границы между Евразийской и Амурской литосферными плитами, что согласуется с данными глубинного сейсмического зондирования, а также результатами исследования затухания сейсмических волн под корой северо-восточного фланга Байкальского рифта. Существование такого слоя может быть связано с возможным частичным плавлением материала под корой северо-восточного фланга Байкальского рифта.

Проведены пробные работы по верификации критериев дискриминации слабых землетрясений и промышленных взрывов на территории Восточно-Бейского угольного разреза. Результаты работ будут использованы для изучения подземных ядерных взрывов на территории Восточной Сибири и республики Саха.

 

Использованная литература

1. Добрынина, А.А. Добротность литосферы и очаговые параметры землетрясений Прибайкалья / А.А. Добрынина, В.В. Чечельницкий, В.А. Саньков СПб: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2014. 192 с.
2. Hammond, W.C. Upper mantle seismic wave velocity: Effects of realistic partial melt geometries / Hammond W.C., E.D. Humphreys // Journal of geophysical research. 2000. V. 105(B5). P. 10975–
3. Romanowicz, B. On the measurement of anelastic attenuation using amplitudes of low frequency surface waves / Phys. Earth Pla Int., 1994. № 84. Р. 179–192.
4. Копничев, Ю. Ф. Новые данные о строении верхней мантии Байкальской рифтовой системы / Ю. Ф. Копничев // ДАН. 991. Т. 325. № 5. С. 944–949.
5. Sultanov, D.D. A seismic source summary for Soviet peaceful nuclear explosions / D.D. Sultanov, J.R. Murphy, Kh.D. Rubinstein // Bull. Seismol. Soc. Am. 1999. V. 89 (3). P. 640–647.
6. Pavlenkova, G.A. Upper mantle structure of the Northern Eurasia from peaceful nuclear explosion data / G.A. Pavlenkova, N.I. Pavlenkova // Tectonophysics. 2006. № 416. Р. 33–52.
7. Mackey, K.G. Seismic characterization of Northeast Asia and analysis of the Neva peaceful nuclear explosions / K.G. Mackey, K. Fujita, H.E. Hartse, L.K. Steck, R.J. Stead // The 27th Seismic Research Review: Ground-Based Nuclear Explosion Monitoring Technologies. 2005. P. 61–
8. Быкова, В.В. О частотной характеристике сейсморегистрирующей системы: нули и полюса передаточной функции / В.В. Быкова, С.С. Арефьев // Сейсмические приборы. Т. 30. С. 15-21
9. Mackey, K.G. Improvement of GT classification of Soviet PNEs / K.G. Mackey, K. Fujita, A. Abishev, E. Bergman // NNC RK Bulletin. № 2(66). P. 123–127.
10. Lienert, B. HYPOCENTER: An earthquake location method using centered, scaled, and adaptively least squares / B. Lienert, E. Bery, L.N. Frazer // Bull. Seism. Soc. Am. 1986. V. 76. P. 771–783.
11. Крылов, С.В. Недра Байкала (по сейсмическим данным) / С.В. Крылов, M.M. Мандельбаум, Б.П. Мишенькин, З.Р. Мишенькина, Г.В. Петрик, В.С. Селезнев. Москва: Наука, 1981. 105 с.
12. Мордвинова, В.В. Строение земной коры и верхней мантии Центральной Азии на основе телесейсмических объемных волн / В.В. Мордвинова. Афтореферат на соискание степени доктора геол.-мин. наук, Институт земной коры СО РАН, Иркутск, 2009. 50 с.
13. Cherepanova, Y. Crustal structure of the Siberian craton and the West Siberian basin: An appraisal of existing seismic data / Y. Cherepanova, I.M. Artemieva, H. Тhybo, Z. Chemia // Tectonophysics. 2013. № 609. Р. 154–183.
14. Burkhard, K.M. Peaceful Nuclear Explosion Seismogram Analysis: Constraining the Velocity Structure of Eastern Siberia / K.M. Burkhard, Z.T. Eriksen, K.G. Mackey // 2016 AGU Fall Meeting. 2016. T43B-3047. (http://abstractsearch.agu.org/meetings/2016/FM/T43B-3047).
15. Добрынина, А.А. Новые данные о затухании сейсмических волн в литосфере и верхней мантии северо-восточного фланга Байкальской рифтовой системы / А.А. Добрынина, В.А. Саньков, В.В. Чечельницкий // Доклады академии наук. 2016. Т. 468, № 1. С. 88–92.
16. Pospeev, A.V. The velocity structure of the upper mantle and regional deep thermodynamics of the Baikal rift zone / A.V. Pospeev // Geodynamics & Tectonophysics. 2012. № 3(4). Р. 377–383.
17. Engdahl, E.R. Global teleseismic earthquake relocation with improved travel times and procedures / E.R. Engdahl, R.D. van der Hilst, R. Buland // Bull. Seis. Soc. Amer. 1998. V. 88. Р. 722–743.
18. Асминг, В.Э. Использование критериев идентификации взрывов и землетрясений для уточнения оценки сейсмической опасности региона / В.Э. Асминг, Е.О. Кременецкая, Ю.А. Виноградов, З.А. Евтюгина // Вестник МГТУ, 2010. т.13, №4/2, С. 998-1007.
19. Габсатарова, И.П. Исследование пространственно-временных особенностей сейсмичности на Северном Кавказе / И.П. Габсатарова //Автореферат дисс… к.ф.-м.н. Обнинск, 2010.
20. Гамбурцева, Н.Г. Сейсмический метод идентификации подземных ядерных взрывов и землетрясений на региональных расстояниях / Н.Г. Гамбурцева, И.О. Китов, Д.Д. Султанов и др. //Физика Земли. 2005. № 5. С.80-94.
21. Годзиковская, А.А. Местные взрывы и землетрясения / А.А. Годзиковская // М.: Наука, 2000. 108 с.
22. Денева, Д.А. О распознавании промышленных взрывов и слабых землетрясений при помощи местных сейсмологических сетей / Д.А. Денева, Л.О. Христосков, Б.Е. Бабачкова // Физика Земли. 1988. № 4. С. 68-72.
23. Копничев, Ю.Ф. Исследования по сейсмическому распознаванию подземных ядерных взрывов на полигоне Лобнор / Ю.Ф. Копничев, О.М. Шепелев, И.Н. Соколова // Физика Земли, 2001. № 12. С.64-77.
24. Морозов, А.Н. Метод идентификации взрывной сейсмичности на территории Архангельской области / А.Н. Морозов // Вестник Краунц. Науки о Земле, 2008. №1. Вып. №11, С. 177-184.
25. Соколова, И.Н. Распознавание подземных ядерных взрывов и землетрясений на региональных расстояниях по записям станций сейсмической сети НЯЦ РК / И.Н. Соколова // Вестник НЯЦ РК, 2004. Вып. 3, с. 119-123
26. Халтурин, В.И. Отношение амплитуд волн Lg и Pn в проблеме монитоинга ядерных взрывов / В.И. Халтурин // Вестник НЯЦ РК. Геофизика и проблемы нераспространения, 2003. Вып. 2, С.52-60.
27. Benson R. A method for identifying explosion contaminating earthquake catalogs: application to the Washington regional earthquake catalog / R. Benson, C.D. Lindholm, R. Ludwin. // Seism. Research Letters. 1992. V. 63. № 4. P. 533-539.
28. Kim, W.Y. Discrimination of earthquakes and explosions in the eastern United States using regional high-frequency data / W.Y. Kim, D.W. Simpson, P.G. Richards // Geophys. Res. Lett, 1993. V. 20. № 2. P. 11507-11510.
29. Li, X. Analysis of naturalmineral earthquake and blast based on Hilbert–Huang transform (HHT) / X. Li, Zh. Li, E. Wang, J. Feng, X. Kong, L. Chen, B. Li // Journal of Applied Geophysics, 2016. V. 128, Р. 79–86.
30. Яворский, В.И. Приенисейско-Абаканские месторождения углей / В.И. Яворский // Изв. Геол. ком., 1921. № 2, Т. 10. 6 с.
31. Официальный сайт компании СУЭК: http://suek-khakasia.ru/.

 

Список публикаций по проекту

Добрынина А.А., Чечельницкий В.В., Саньков В.А. Предварительные результаты анализа сейсмограмм мирных ядерных взрывов в Восточной Сибири и республике Саха на основе данных Байкальской сети сейсмических станций // Актуальные проблемы науки Прибайкалья. Выпуск 2. 2017 г. / Отв. ред. И.В. Бычков, А.Л. Казаков. – Иркутск: Изд-во Ин-та географии им. В.Б. Сочавы СО РАН, 2017. – С. 98–102.

Dobrynina A.A.,  Sankov V.A., Chechelnitsky V.V. Peaceful nuclear explosions in Eastern Siberia and the republic of Sakha on the base of Baikal regional seismic data // Abstracts of the Forth International Conference on Continental Earthquakes “Continental Earthquakes: Living with Sesimic Risk” with the 12th General Assembly of Asian Seismological Commission. № 0000000191. 2018.

Dobrynina A., Sankov V. and Chechelnitsky V. Peaceful nuclear explosions in Eastern Siberia and the republic of Sakha on the base of Baikal regional seismic data // Geophysical Research Abstracts. Vol. 20, EGU2018-2150, 2018. EGU General Assembly 2018.

Dobrynina A., Sankov V. and Chechelnitsky V. Velocity structure of the Siberian platform on the base of the peaceful nuclear explosion data // Abstracts of the 36th General Assembly of European Seismological Commission. ESC2018-S8-63. 2018.

Dobrynina A., Sankov V. and Chechelnitsky V. Velocity structure of the Siberian platform on the base of the peaceful nuclear explosion data // Book of Abstracts of the 36th General Assembly of the European Seismological Commission. Sebastiano D’Amico, Pauline Galea, George Bozionelos, Emanuele Colica, Daniela Farrugia and Matthew R. Agius (Eds.). 2018. ESC2018-S8-63. P. 125–126.

Добрынина А.А., Чечельницкий В.В., Саньков В.А. Предварительные результаты обработки сейсмических записей подземных ядерных взрывов на территории Восточной Сибири // Мониторинг ядерных испытаний и их последствий. Тезисы докладов. X Междунар. конф. (06–10 авг. 2018 г.). Алматы, Казахстан. – Курчатов: НЯЦ РК, 2018. С. 69–70.

Добрынина А. А., Саньков В. А., Чечельницкий В. В. Скорости сейсмических волн в земной коре и верхней мантии Сибирской платформы и Байкальской складчатой области по данным подземных ядерных взрывов // Тезисы Международной конференции «Вычислительная математика и математическая геофизика», посвященной 90-летию со дня рождения академика А. С. Алексеева. Институт вычислительной математики и математической геофизики Сибирского отделения Российской академии наук. Новосибирск. 8–12 октября 2018 г. Новосибирск: Академиздат, 2018. C. 78-79.

Добрынина А.А., Герман В.И. Дискриминация слабых землетрясений и взрывов // Евразийское Научное Объединение. – 2019. – № 2, том 48. – С. 340–343. DOI: 10.5281/zenodo.2590766

Blinova S.A., Dobrynina A.A., German V.I. Discrimination of earthquakes and nuclear and industrial explosions // Geophysical Research Abstracts. Vol. 21, EGU2019-3058, 2019.